Меню
ГлавнаяСтрижки и прически

Психологический роман примеры. Первый русский социально-психологический роман

Психологический роман - разновидность романа , в котором автор имеет целью изображение и исследование «внутреннего мира человека» и «тончайших движений его души». В своей классической форме выступил в XIX веке преимущественно в русской и французской литературе . В XX веке его влияние распространилось на всю мировую литературу .

Предыстория и ранние примеры

Напишите отзыв о статье "Психологический роман"

Примечания

Литература

  • Лидия Гинзбург, О психологической прозе

Ссылки

  • П. А. Николаев ,
  • статьи Сигизмунда Кржижановского и Дмитрия Благого из

Отрывок, характеризующий Психологический роман

– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.

Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ РОМАН : роман, объектом которого является субъект. В то время как другие формы эпоса берут человека извне , описывая обстановку его жизни, его действия, слова, наружность, - психологический роман проникает внутрь «я »: сознанию читателя предносится сознание . «Действующее» лицо романа этого типа необходимо бездейственно, так как всякая акция размыкает круг сознания, переводя тему во внешний мир.

Парадокс Лейбница о том, что „les monades n"ont point de fenêtres. Monadologia N 70 p. Phil. 705), т.-е. что «у души нет окон» - вводится в практику психологизма: и так как у души все же есть «окна», то их плотно закрывают, искусственно изолируя «я» и выключая его из многообразного склада жизни. Конечно, внешний мир как-то воткан в ткань романа о «я», но лишь как фон, как безразличное «не - я». Психо-физиологический круг жизни таков: воздействие - бездействие - действие, т.-е. сначала - восприятия , как бы втекающие по чувствительным нервам в мозг, затем - рефлексия, внешне бездейственная, как бы спрятанная в мозгу, и, наконец, - выводящий жизнь по двигательным нервам во-вне рефлекс, задержанный , но взрощенный до состояния полной осознанности предваряющим его чисто-психологическим моментом (рефлексией). Роман о душе распределяет эти моменты так: восприятие отнесено обычно к завязке романа: дав раз толчек сознанию, оно остается где-то назади (см. напр., «Пьер и Жан» Мопассана). Момент рефлексии служит основой: поскольку роман является «большой формой», момент этот должен быть искусственно растянут и пространно разработан: «рефлексия» замедляется, усложняется и удерживается от быстрого разрешения ее в рефлекс (действие).

Содержание сознания героя дано, как «со-знания», т.-е.раздваивается: в одном «я» вмещаются два противоположных «знания»: две логически - непримиримые идеи, два взаимоисключающие мотива, эмоции и т. д. Нейтрализованные друг другом психологические противосилы* оспаривают «поле сознания» (терм. Гербарта) обыкновенно очень длительно, с чередующимся успехом, ведя борьбу за поступок . Поступок или «мотивированный рефлекс», долго удерживаемый, обрывает, как, например, в знаменитом произведении Киркегера, наконец, нить романа на полуслове, являясь его естественным «концом». Психологический роман, считающийся одной из самых тонких и богатых литературных форм, на самом деле обогащает «я» своего героя за счет жизни : психология - лишь момент бытия, а не все бытие. Произведения, проникнутые чистым психологизмом множатся всегда в периоды затухания общественности, возобладания индивида над коллективом, «я» над «мы».


Психологический роман - дитя нового времени, христианской культуры (А. де-Виньи усматривал генезис П. романа в исповеди - le roman d"analyse est né de la confession) научившей ценить индивидуальную внутреннюю жизнь человека, достигающую на вершинах европейского развития своего напряженнейшего расцвета, усложненности и глубины. Правда, некоторые исследователи, в том числе такие авторитеты, как акад. А. Н. Веселовский, усматривают наличие психологического романа уже в александрийской литературе, в центре которой стоит, по их мнению, «анализ чувства любви» (К. Тиандер указывает зарождение П. романа в «Золотом осле» Апулея, поставившем проблему «борьбы животной природы человека с идеальной его стороной» и т. п.). Однако, самая любовь в Александрийском романе играет вполне служебную роль, являясь композиционным фактором, своего рода нагнетательным насосом всевозможных чисто внешних авантюр и приключений. Равным образом еще не народился в нем и позднейший тщательный психологический анализ любви, ее неотвратимой силы, тех чудесных превращений, которыми исполняет она внутренний мир охваченного ею человека; взамен этого анализа авторы его ограничиваются обыкновенно ссылкой на связавшую двух любовников судьбу. Такое свое значение судьба, случай, сохраняет во всем, что касается любви, в течение очень долгого времени. Характерно в этом отношении развертывание фабулы в стоящей на границе эпоса и развившегося из него средневекового рыцарского романа замечательной «повести-сказке» «Тристан и Изольда» (XII в.), явившейся в мировой литературе первым откровением роковой и единой любви.

Поведение Тристана, этого совершенного рыцаря долга, чести, раз данного слова, - по началу исключительно преданного своему дяде, королю Марку, а затем марионетки любви, не останавливающегося ни перед каким коварством, обманом и изменой, ведущими к осуществлению его желаний, изображено с исключительной убедительностью и силой. Однако, мотивируется оно чисто внешним поводом - волшебно-любовным напитком, приготовленным для короля Марка и случайно выпитым Тристаном и Изольдой.

Первым психологическим романом в собственном смысле этого слова, если не считать появившейся несколько ранее (XIII в.) поэтической автобиографии Данте Vita nuova. (Возрожденная жизнь), явилось произведение Боккаччио (1318-75) «Фиаметта» - Ich-roman в котором рассказ ведется от первого лица - кропотливо-красноречивая летопись охваченной одинокой любовью и ревностью души. Долгое время «Фиаметта» оставалась без всякого влияния на эволюцию романа в смысле дальнейшего развития содержащегося в каждом произведении этого рода психологического зерна. Сознательно психологические цели, изучение «анатомии влюбленного сердца» ставят перед собой авторы французского героического романа XVII в., но за исключением г-жи Лафайет (1634-1692), произведения которой (M-elle de Montpensier, Zaïde, Princesse Clèves и др.) приближаются к типу английского семейного романа, их психологический аппарат слишком скуден, орудие анализа слишком мало заострено. Шагом вперед в отношении указанных авторов являются романы аббата Прево, в особенности его знаменитая «История Манон Леско и кавалера де Грие» (1633). Любовь в этом последнем произведении является еще все той же неисповедимой слепой силой - «особым ударом судьбы» - и одновременно единственным мотивом действий героев, как и в «Тристане и Изольде». Однако, автором прослеживается в ее облагораживающем действии на человеческую душу вся эволюция этого чувства от страстного плотского влечения до глубокой и чистой привязанности, достигающей силы почти религиозного самоотречения.

Душевная жизнь героев Прево отличается утонченной сложностью и богатством.

Противопоставляя себя «чувствительному только к пяти-шести страстям, в кругу коих проходит их жизнь и к коим сводятся все их волнения», большинству людей, кавалер де Грие говорит: «но лица с более благородным характером могут приходить в волнение на тысячу разных видов; кажется, будто у них больше чувств и что в них могут возникать идеи и чувства, превосходящие обыкновенные человеческие пределы». Из этого меньшинства из этой аристократии души и заимствует своих героев аббат Прево, начавший по словам одного исследователя (Le Berton. Le roman au dixhuitième siècle P. 1898), «то великое дело понимания глубин жизни, которое продолжали после него Шатобриан, Гюго, Флобер, Мопассан и Л. Толстой». Еще большего совершенства психологическая разработка романа достигает под руками представителей английского сентиментального направления, Ричардсона, Стерна и некоторых других (см. Сентиментальный роман), применяющих метод почти микроскопического исследования всех малейших оттенков, нюансов чувств и настроений своих героев. Под непосредственным воздействием Ричардсона написана и знаменитая «Новая Элоиза» Руссо (1763) - это евангелие страсти и природы для стольких поколений, оказавшая в свою очередь столь же непосредственное влияние на юношеский роман Гете (1749-1832) - «Страдания молодого Вертера». Усвоенный всеми этими авторами метод психологического самораскрытия, исповеди, непосредственных лирических излияний обусловливал и новый внешний вид романа, облеченного в форму писем, дневников, автобиографий и т. п. В центре романа Гете стоит любовь Вертера к добродетельной жене своего друга. Однако, это служит только толчком к глубочайшим его переживаниям, касающимся всех сторон природной и человеческой жизни и с наибольшей полнотой и поэтической прелестью отражающим характерную и окрасившую собой десятилетия психологию оскорбленной миром и отвечающей ему беспредельной скорбью о нем души.

Характерной особенностью романа типа Вертера и «Новой Элоизы» является повышенное чувство природы, вводимой в него не только, как некий декоративный аксессуар, но и в качестве существенного момента внутренней жизни героев. Природа у авторов этих романов является очеловеченной, психологизированной, отражением погруженной в нее в страстном созерцании человеческой души (le paysage c"est l"état d"âme) Психологический рисунок Вертера лег в основу длинного ряда всевозможных «детей века», «героев времени» и т. п. - болезненно утонченных, с обнаженными нервами, с чутким, развитым интеллектом, настроенным в унисон их взволнованно-вибрирующей эмоциональной природе, натур, явившихся в подавляющем количестве на переломе двух столетий, на заре новой эпохи, открытой французской революцией. Таковы Ренэ Шатобриана (René ou les effets des passions. 1807 г.), этот «христианизированный Вертер», герои стихотворных романов Байрона (1788-1824), итальянский Вертер - Джакопо Ортис, Уго Фосколо (Ultime lettere d"Jacopo Ortis. 1802), наши Онегины, Печорины и др. вплоть до серии «лишних людей» Тургенева и т. п. К этой же группе принадлежат болезненно-раздвоенные и в то же время обладающие повышенно-развитым личным чувством - Адольф Бенжамэна Констана (116), герой романа А. де-Мюссе Confessions d"un enfant du siècle (1836) и др., - нашедшие себе наиболее яркое воплощение в Обермане Сенанкура (1804), «который не знает, что он такое, что он любит и чего хочет, который томится без причины и стремится, не зная цели, скитаясь в бездне пространства и в бесконечной сутолоке страданий» - этом, по словам русского исследователя (П. Д. Боборыкин - «Европейский роман XIX стол.», 1900 г.) - «последнем слове аналитического индивидуализма, какое произнесено было на рубеже двух веков одним из самых чутких анализаторов души европейца». Почти одновременно разрабатывается и психология современной женской души в произведениях m-me de Staël (1766-1817 г.г.) - Дельфина, Коринна, и, в особенности, в пламенных и стяжавших ее автору европейскую славу романах Жорж Санд (1804-1876; под ее влиянием сложились, между прочим, и многие женские образы Тургенева), заявившая свои права на самостоятельное существование и особое развитие. Сообщивший такой мощный толчок эволюции европейского психологического романа своим Вертером, Гете придает ему новую силу в другом произведении поры полной зрелости и сорокалетнего опыта - «Ученические и страннические годы Вильгельма Мейстера», воспринятом немецкими романтиками в качестве предельного художественного достижения всей новой европейской литературы и положившем начало особому виду П. романа - роману воспитания (Bildungsroman). ставящему задачей изучение генезиса и всей последующей сложной динамики психической жизни человека. Почин Гете был подхвачен романтиками (Новалис, Генрих фон Офтердинген - 1772-1801, Тик 1773-1853, Похождения Франца Штернбальда). К тому же типу романа воспитания, впоследствии особенно излюбленного английскими авторами, относятся произведения Жана Поля (Иоганн Пауль Рихтер) - Невидимая ложа 1793, Титан - 1800-1803 и некот. др.). Разработке специально-любовной психологии отдан третий роман Гете «Избирательное сродство» (Die Wahlverwandtschaften).

Иррациональную проблему любовного выбора Гете пытается разрешить остроумной гипотезой особого притяжения (l"amour c"est une sorte de coulant magnétique - говорил еще аббат Прево), действующего вопреки всему между предназначенными друг другу людьми, на манер того таинственного сродства, которое существует между различными химическими элементами. Любовный напиток, выступающий в качестве единственного стимула в сильнейшей чем смерть любви Тристана и Изольды, и роман Гете, полагающий основу любви в глубочайшие недра внутренней человеческой организации - таковы те два полюса психологического истолкования любовно-страстного чувства, между которыми лежит почти все развитие европейского романа этого рода. Кроме названного романа Гете на дальнейшую эволюцию любовно-психологического романа оказал большое влияние не утративший вплоть до наших дней своей свежести и силы вышепоименованный роман аббата Прево, отразившийся в течение XIX в. произведениями Дюма-сына («Дама с камелиями», 1848, сюжет которой, как и сюжет Манон, давший начало опере того же имени, лег в основу знаменитой Травиаты), А. Додэ (Сафо 1884 г.). и нек. др. Тонкий рисунок женщины-хищницы, играющей роковую роль в жизни полюбившего ее мужчины, едва намеченный в своей героине автором Манон, был обведен более резкими контурами в замечательной повести Мериме Кармен (сюжет оперы того же имени), в новейшее время в романе Пьера Луиса (род. 1870) «Женщина и паяц», романе Мирбо «Голгофа» (Le calvaire 1886), романах Стриндберга и мн. др. Вращаясь по преимуществу в сфере «романического романа» (roman romanesque), европейский психологический роман первой половины XIX в. выходил за пределы разработки проблем, связанных с психологией любви, только в виде нечастых исключений. Одним из ярких явлений этого рода был роман Гюго (1802-1885) «Последний день осужденного», - образцовый психологический этюд на тему последних переживаний смертника (в русской литературе тот же мотив затронул Достоевский в «Идиоте». Из новейших авторов подробно разрабатывает его Л. Андреев в «Рассказе о семи повешенных»). К середине XIX в. европейский специально психологический роман был сдвинут в сторону блестящим развитием реалистического и социального романа. Творцы этого типа романа - Стендаль, Бальзак, Флобер, А. Додэ, Золя, у нас Тургенев - обнаруживают в большинстве своих произведений выдающиеся качества психологов-аналитиков. Однако, их интересы движутся главным образом изнутри к наружи, направлены на изучение второстепенных лиц, окружающей героя обстановки, среды, быта - широких общественно-социальных полотен в ущерб заднему фону картины, тому потаенному «святилищу души», безраздельное обладание которым уступается ими поэтам-лирикам. Новый импульс к дальнейшему развитию психологического романа исходит от русских авторов, особенно склонных к психологизации, самопогружениям, бисерному анализу малейших движений души. Таковы романы воспитания В широком смысле этого слова и любовно-психологические романы Гончарова (1812-1891) и Л. Толстого (1828-1910 - «Обыкновенная «история», «Обломов», «Воскресение», «Обрыв», «Анна Каренина»), - в своей «Крейцеровой Сонате» давшего психологический анализ ревности и женоубийства и, в особенности, все произведения Достоевского (1821-1881), влияние которого на последующую эволюцию русского и европейского романа громадно и обещает все возрастать (О. Шпенглер в своей книге «Закат Европы» прямо, напр., сулит, что целая, имеющая наступить в ближайшем будущем эпоха европейской литературы и жизни пойдет под знаком Достоевского, интерес к творчеству которого на Западе в наши дни действительно подавляюще велик). В своих романах Достоевский касается решительно всех сторон душевной жизни современного человека, подымая самые глубинные ее пласты, дерзая на запрещенные пределы того «шевелящегося хаоса», который подстилает и объемлет собой малую область дневного человеческого сознания. Его романы ставят во весь рост психологические проблемы преступления, раскаяния («Преступление и наказание»), святости («Старец Зосима» и «Идиот»), религиозных исканий, бунтарства и самоуничтожения («Братья Карамазовы», «Бесы»), всех видов одержимости, сладострастия и греха. Основная черта его творчества в том, что все выводимые им характеры в основе своей патологичны. В этом отношении влияние Достоевского скрещивалось на европейской почве с резкой линией, проведенной сквозь литературу XIX в. творчеством Э. По, (1811-1849), сыгравшего выдающуюся роль в развитии европейского декадентства и демонстрировавшего в своих замечательных новеллах все виды той душевной извращенности, явное или завуалированное присутствие которой он обличает в каждой человеческой душе. Двойное влияние Достоевского и По определило собой в конце XIX и начале XX в. основной характер современного П. романа, ставящего отныне своей главной целью изучение жизни больной, пораженной тем или иным недугом души. Таково творчество Гюисманса, Пшибышевского, Мирбо, Стриндберга и др., создающих целую галлерею героев, страдающих всеми половыми искажениями, сатанистов (см. Сатанизм), наркоманов, визионеров, маниаков, галлюцинирующих безумцев и т. п. Несколько в стороне от этой патологической линии шло развитие французского любовно-психологического романа-новеллы, считающего в числе своих авторов Бурже (р. 1852 г., романы Mensonges, Crime d"amour, Cruelle énigme, Phisiologie d"amour и др.), выдвигающего, однако, совсем в духе Достоевского, культ страдания (religion de la souffrance humaine); Прево (Les demi-vierges 1894 и др.) и мног. др. и достигшего предельного художественного блеска в творчестве также не чуждого болезненных моментов Гюи де Мопассана (1850-1893). Еще более патологично творчество «австрийского Тургенева», Захер-Мазоха (1836-95), являющегося в таких своих романах, как «Венера в мехах» патологическим антиподом маркиза-де Сада, скандальные романы которого (Justine ou les malheurs de la vertu, Juliette) появились в конце XVIII в., как и этот последний, оставившего свое имя не только в литературе, но и в известных психиатрических терминах. Из других авторов психологических романов конца прошлого века и наших дней должно назвать Сенкевича (р. 1846 г.) с его известным «Без догмата» (исповедь славянского Вертера), и особенно пришедшегося по вкусу русскому читателю Кнута Гамсуна (р. 1860 г.), в лучших своих романах (Мистерии, Виктория, Пан), подвергающего самому тщательному анализу психологию «рокового поединка» двух любящих сердец, в «Голоде» рисующего яркую картину переживаний голодающего бродяги, а в последних своих произведениях до конца погружающегося в примитивно-неповоротливую душевную жизнь крестьянского тяжеловоза - хозяйственного мужичка- колониста (Соки земли), любовно прислушивающегося к «бабьему лепетанию» своих «женщин у колодца». Из русских П. романов последней поры нельзя не отметить неоконченное еще произведение А. Белого «Котик Летаев» - замечательный опыт проникновенного изображения душевной жизни ребенка. Особый отдел П. романа образуют, правда, немногочисленные попытки воссоздания психической жизни животных (на западе, напр., «Голос крови» и «Белый клык» Дж. Лондона, у нас рассказ Л. Толстого «Холстомер»). В связи с общими тенденциями времени на очереди стоит создание классового П. романа, в частности посвященного воспроизведению психологии пролетариата (из уже появившихся произведений этого рода могут быть названы некоторые романы Уптона Синклера). Наконец интересны попытки французского писателя Жюля Ромэна, возглавляющего особую литературную школу унанимизма (unanimisme), изучить психологию коллективной души, явления психической жизни масс.

Социально-психологический роман

Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению. От аллегории до ямба. - М.: Флинта, Наука . Н.Ю. Русова . 2004 .

Смотреть что такое "социально-психологический роман" в других словарях:

    - (франц. romans повествование) эпический жанр большой формы, раскрывающий историю нескольких, иногда многих человеческих судеб на протяжении длительного времени. Жанр романа позволяет передать наиболее глубокие и сложные процессы жизни. Рубрика:… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

    Роман - Роман. История термина. Проблема романа. Возникновение жанра. Из истории жанра. Выводы. Роман как буржуазная эпопея. Судьбы теории романа. Специфичность формы романа. Зарождение романа. Завоевание романом обыденной действительности … Литературная энциклопедия

    РОМАН - (франц. roman) литературный жанр, эпическое произведение большой формы, в котором повествование сосредоточено на судьбах отдельной личности в ее отношении к окружающему миру, на становлении, развитии ее характера и самосознания. Роман эпос нового … Большой Энциклопедический словарь

    Роман - (французское roman), литературный жанр: эпическое произведение большой формы, в котором повествование сосредоточено на судьбе отдельной личности в ее отношении к окружающему миру, на становлении, развитии ее характера и самосознания. Роман эпос… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

    РОМАН - детализированное повествование, которое, как правило, создает впечатление рассказа о реальных людях и событиях, на самом деле таковыми не являющихся. Какого бы объема он ни был, роман всегда предлагает читателю развернутое в цельном… … Энциклопедия Кольера

    РОМАН - (франц. roman, нем. Roman, англ. novel; первоначально, в позднее средневековье, — всякое произведение, написанное на романском, а не на латинском языке), эпическое произведение, в котором повествование сосредоточено на судьбе отдельной… … Литературный энциклопедический словарь

    роман - а; м. [франц. roman] 1. Большое повествовательное произведение, обычно в прозе, со сложным, разветвлённым сюжетом. Научно фантастический р. Исторический р. Психологический, бытовой р. Р. Л. Н. Толстого Война и мир. Евгений Онегин р. в стихах.… … Энциклопедический словарь

    роман - а, м. 1) Большое повествовательное художественное произведение со сложным сюжетом, с большим числом действующих лиц, обычно в прозе. Исторический роман. Эпистолярный роман. Главы из романа. Она сидит перед окном; пред ней открыт четвертый том… … Популярный словарь русского языка

    Роман (литерат.) - Роман (франц. roman, нем. Roman), разновидность эпоса как рода литературы, один из больших по объёму эпических жанров, который имеет содержательные отличия от другого такого же жанра ‒ национально исторической (героической) эпопеи, активно… …

    Роман - I Роман (Romanós) В Византии. Наиболее значительны: Р. I Лакапинн (умер 15.6.948, остров Проти), император в 920 944. Из армянских крестьян. Дослужился до начальника императорского флота. С 919 регент при несовершеннолетнем императоре… … Большая советская энциклопедия

Книги

  • Смеющийся горемыка. Остросюжетный социально-психологический роман , Александр Самойленко , Остросюжетный социально-психологический роман «Смеющийся горемыка» рассказывает читателю о жизненных перипетиях главного героя, которому не всегда удается выходить победителем из сложных… Категория: Приключения: прочее Издатель: Издательские решения , Купить за 480 руб электронная книга (fb2, fb3, epub, mobi, pdf, html, pdb, lit, doc, rtf, txt)
  • Семья Поланецких , Генрик Сенкевич , Социально-психологический роман Г. Сенкевича (1846 - 1916) "Семья Поланецких" является классическим образцом литературы польского реализма конца XIX века. "Семья Поланецких" - вторая часть… Категория: Классическая и современная проза Издатель:

Сочинения по литературе: Первый русский социально-психологический роман

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды...

Желанья! Что пользы напрасно и вечно желать?..

А годы проходят - все лучшие годы! М. Ю.

В романе "Герой нашего времени" Лермонтов ставит перед читателем волнующий всех вопрос: почему самые достойные, умные и энергичные люди его времени не находят применения своим недюжинным способностям и вянут в самом начале жизненного порыва без борьбы? На этот вопрос писатель отвечает историей жизни главного героя Печорина. Лермонтов мастерски рисует образ молодого человека, который принадлежит к поколению 30-х годов XIX века и в котором обобщены пороки этого поколения.

Эпоха реакции в России наложила свой отпечаток на поведение людей. Трагическая судьба героя - это трагедия всего поколения, поколения нереализованных возможностей. Молодой дворянин должен был либо вести жизнь светского бездельника, либо скучать и ждать смерти. Характер Печорина раскрывается во взаимоотношениях с различными людьми: горцами, контрабандистами, Максим Максимычем, "водяным обществом".

В столкновениях с горцами раскрываются "странности" характера главного героя. Печорина многое объединяет с людьми Кавказа. Как и горцы, он решителен и храбр. Его сильная воля не знает преград. Поставленная им цель достигается любыми средствами, во что бы то ни стало. "Таков уж был человек, Бог его знает!" - говорит о нем Максим Максимыч. Но цели-то Печорина сами по себе мелки, часто бессмысленны, всегда эгоистичны. В среду простых людей, живущих по обычаям предков, он несет зло: толкает па путь преступлений Казбича и Азамата, безжалостно губит горянку Бэлу только потому, что она имела несчастье понравиться ему.

В повести "Бэла" характер Печорина еще остается загадкой. Правда, Лермонтов слегка приоткрывает тайну его поведения. Печорин признается Максим Максимычу, что его "душа испорчена светом". Мы начинаем догадываться, что эгоизм Печорина - результат влияния светского общества, к которому он принадлежит с рождения.

В повести "Тамань" Печорин вновь вмешивается в жизнь посторонних людей. Таинственность поведения контрабандистов обещала увлекательное приключение. И Печорин пустился в опасную авантюру с единственной целью - "достать ключ этой загадки". Проснулись дремлющие силы, проявилась воля, собранность, отвага и решимость. Но когда тайна была раскрыта, обнажилась бесцельность решительных действий Печорина.

И снова скука, полное безразличие к окружающим людям. "Да и дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!" - с горькой иронией думает Печорин.

Противоречивость и раздвоенность Печорина еще отчетливее выступают в сопоставлении его с Максим Максимычем. Штабс-капитан живет для других, Печорин - только для себя. Один инстинктивно тянется к людям, другой замкнут в себе, безразличен к судьбам окружающих. И неудивительно, что дружба их обрывается драматически. Жестокость Печорина по отношению к старику - это внешнее проявление его характера, а под этим внешним кроется горькая обреченность на одиночество.

Социальная и психологическая мотивировка поступков Печорина отчетливо выступает в повести "Княжна Мери". Здесь мы видим Печорина в кругу офицеров и дворян. "Водяное общество" - та социальная среда, к которой принадлежит герой.

Печорин скучает в обществе мелких завистников, ничтожных интриганов, лишенных благородных стремлений и элементарной порядочности. В его душе зреет отвращение к этим людям, среди которых он вынужден пребывать.

Лермонтов показывает, как на характер человека влияют социальные условия, среда, в которой он живет. Печорин не родился "нравственным калекой". Природа дала ему и глубокий, острый ум, и доброе, отзывчивое сердце, и твердую волю. Однако во всех жизненных столкновениях хорошие, благородные порывы в конечном счете уступают место жестокости. Печорин научился руководствоваться лишь личными желаниями и стремлениями.

Кто же виноват в том, что прекрасные задатки Печорина погибли? Почему он стал "нравственным калекой"? Виновато общество, виноваты социальные условия, в которых воспитывался и жил молодой человек. "Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом, - признается он, - лучшие мои качества, боясь насмешки, я хранил в глубине сердца; они там и умерли".

А ведь Печорин - незаурядная личность. Этот человек возвышается над окружающими. "Да, в этом человеке есть сила духа и могущество воли, которых в вас нет, - писал Белинский, обращаясь к критикам лермонтовского Печорина. - В самых пороках его проблескивает что-то великолепное, как молния в черных тучах, и он прекрасен, полон поэзии даже и в те минуты, когда человеческое чувство восстает на него: ему другое назначение, другой путь, чем вам. Его страсти - бури, очищающие сферу духа..."

Создавая "Героя нашего времени", в отличие от прежних своих произведений, Лермонтов уже не воображал жизнь, а рисовал ее такой, какой она являлась в действительности. Перед нами реалистический роман. Писатель нашел новые художественные средства изображения лиц и событий. Лермонтов демонстрирует умение так выстраивать действие, что один герой раскрывается через восприятие другого.

Так, автор путевых заметок, в котором мы угадываем черты самого Лермонтова, сообщает нам историю Бэлы со слов Максима Максимыча, а тот, в свою очередь, передает монологи Печорина. А в "журнале Печорина" мы видим героя в новом свете - такого, каким он был наедине сам с собой, каким мог предстать в своем дневнике, но никогда не открылся бы на людях.

Лишь один раз мы видим Печорина, как его видит автор. Гениальные страницы "Максима Максимыча" оставляют глубокий след в сердце читателя. Эта повесть вызывает глубокое сочувствие по отношению к обманутому штабс-капитану ив то же время негодование в адрес блистательного Печорина.

Болезнь раздвоенности главного героя заставляет задуматься над характером того времени, в котором он живет и которое его питает. Печорин сам признается, что в его душе живут два человека: один совершает поступки, а другой судит его. Трагедия страдающего эгоиста в том, что его ум и его силы не находят достойного применения. Равнодушие Печорина ко всему и ко всем не столько его вина, сколько тяжелый крест. "Трагедия Печорина, - писал Белинский. - прежде всего в противоречии между высокостию натуры и жалкостию действий".

Нельзя не сказать о том, что роман "Герой нашего времени" обладает свойствами высокой поэзии. Точность, емкость, блеск описаний, сравнений, метафор отличают это произведение. Слог писателя отличается краткостью и остротой афоризмов. Этот слог доведен в романе до высокой степени совершенства.

Описания природы в романе необыкновенно пластичны. Изображая ночной Пятигорск, Лермонтов сперва описывает то, что замечает в темноте глаз, а затем - слышит ухо: "Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловеще облачко; месяц поднимался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих ключей, спущенных на ночь. Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом".

Лермонтов, написав роман "Герой нашего времени", вошел в мировую литературу как мастер реалистической прозы. Молодой гений раскрыл сложную натуру своего современника. Он создал правдивый, типический образ, в котором отразились существенные черты целого поколения. "Полюбуйтесь, каковы герои нашего времени!" - говорит всем содержание книги.

Точную и абсолютно полную классификацию такого жанра как роман дать практически невозможно, так как в основном такие произведения всегда находятся в конфликте с принятыми литературными условностями. В этом литературном жанре на всех этапах его развития всегда тесно переплетаются элементы современной драмы, журналистики, и кино. Единственным неизменным элементом романа остается способ повествования в форме репортажа. Благодаря этому основные виды романа все же можно выделить и описать.

Первоначально, в 12-13 вв., слово roman обозначало любой письменный текст на старофранцузском языке и лишь во второй половине 17 в. частично обрело свое современное смысловое наполнение.

Роман социальный

Основой таких произведений служит различных вариантов поведения, принятого в -либо отдельном обществе, и поступки героев, противоречащие или соответствующие этим ценностям. Социальный роман имеет 2 разновидности: культурно-исторический и нравописательный.

Нравописательный роман – это камерное социальное повествование, сосредоточенное на стандартах и нравственных нюансах поведения в обществе. Ярким примером произведения такого вида служит роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение».

Культурно-исторический роман, как правило, описывает историю какой-либо семьи на фоне культурных и нравственных стандартов своего времени. В отличии от нравописательного, этот вид романа затрагивает историю, подвергает глубокому изучению отдельные личности и предлагает собственную социальную психологию. Классическим примером культурно-исторического романа является «Война и мир» Толстого. Примечательно, что такая форма романа очень часто имитируется так называемыми блокбастерами. Например произведение М. Митчелл «Унесенные ветром», на первый взгляд, имеет все признаки культурно-исторического романа. Но обилие мелодраматических эпизодов, стереотипные герои и поверхностная социальная психология говорит о том, что этот роман всего лишь имитация серьезного произведения.

Психологический роман

В данном виде все внимание читателя сосредоточено на внутреннем мире человека. Произведение в жанре психологического романа насыщено внутренними монологами, потоком сознания главного героя, аналитическими комментариями и символикой. «Большие надежды» Диккенса, «Записки из подполья» Достоевского – яркие представители психологической формы романа.

Роман идей

Роман идей или «философский» роман использует своих героев в качестве носителей различных интеллектуальных теорий. В произведениях такого типа всегда много места уделено разного рода идеям и мнениям относительно всего на свете, от нравственных ценностей общества до космоса. Примером такого романа может служить произведение известного философа Платона «Диалоги», в котором участники и герои являются рупором самого Платона.

Приключенческий роман

Роман поисков, роман с интригой, рыцарский роман, шпионский триллер также относятся к данному типу романов. Как правило, такие произведения насыщены действием, хитросплетениями сюжета, отважными и сильными героями, любовью и страстью. Основной целью приключенческих романов является развлечение читателя, сравнимое, например, с кино.

Самый длинный роман «Люди доброй воли» Луи Анри Жана Фаригуля, он же Жюль Ромен (Франция) был опубликован в 27 томах в 1932-1946 гг. В романе 4959 страниц и приблизительно 2070000 слов (не считая 100-страничного указателя).

Роман экспериментальный

Главной особенностью экспериментальных романов является то, что их довольно трудно читать. В отличие от классических видов романа, в этих произведениях рвется логика причин и следствий. В экспериментальном романе может, например, отсутствовать сюжет как таковой, знать, кем является главный герой, также необязательно, все внимание здесь уделено стилю, структуре и форме воспроизведения.